О звезды, которые в бессолнечный годЗасевались ее сияющей рукой,В ветренных полях, теперь чистых иясных,Твое серебрянное цветение. Беседуя с вами, я по временам смотрел и на Адель (у меня есть основания считать ее интересным объектом для наблюдения; основания, которые я, может быть — и даже наверное, — когданибудь сообщу вам): десять минут тому назад она извлекла из своей коробки розовое шелковое платьице, развернула его, и на лице ее вспыхнул восторг; кокетство у нее в крови, оно ослепляет ее разум, захватывает все ее существо. — «Континентал экспресс»! — воскликнул он, отдаленный от своего голоса, казалось, на многие мили. С тех пор как между нами установились отношения полного доверия, она всякий раз, кроме большого пирога, пекла еще три маленьких и потом кричала через улицу: Джим Финч, Глазастик Финч, Чарлз Бейкер Харрис, подите сюда! Мы тотчас являлись на зов и всегда бывали вознаграждены. Чем еще могла я руководствоваться в выборе направления? Я шла долго, и когда решила, что, пожалуй, сделала все возможное и могу со спокойной совестью уступить усталости, которая уже овладевала мною, могу прекратить это вынужденное движение вперед и, усевшись на первый попавшийся камень, отдаться неодолимой апатии, сковывавшей мое сердце и все мое существо, — я вдруг услышала звон колокола — это был церковный колокол.
Во мне зажегся живой интерес к неведомой Кэтрин, и я тут же начал расшифровывать ее поблекшие иероглифы. Мертвая тишина стояла в этом мире, только откуда-то сверху доносились приглушенные крики скальных упырей, да где-то далеко бились о берег могучие морские волны. — Женщина! Эй, женщина! Она обернулась к «Уэнди» и увидела, что та нетерпеливо машет рукой, подзывая к себе. Возникает боязнь потерять ощущение веры и стабильности. Эта песочница очень высоко ценилась у бутылочных старушек – она давала великолепные урожаи, почти такие же, как избушки на детской площадке в парке имени Мундинделя, и старухи часто дрались за контроль над ней, сшибаясь прямо на Спинномозговой, астматически хрипя и душа друг друга пустыми сетками, из какого-то странного такта они всегда сражались молча, и единственным звуковым оформлением их побоищ – часто групповых – было торопливое дыхание и редкий звон медалей. Сэм взглянул и наморщил лоб.
Хотя Гэртон полтора месяца непрестанно вышучивает его, а я прибег к более существенным мерам и пытался угрозами выбить из него эту дурь, ему с каждым днем все хуже и хуже. "Оставить его? ответил я.
Это очень важно, и мы хотели бы получить их немедленно, – ответила Марго. – Это на тебя не похоже, Миша! Сколько можно ждать? Сказал, что перезвонишь, а сам? Прости, дружище, – ответил Миша, – я тебе уже собирался звонить. Там пианино точно есть. Дааа! За это я выпью! – восхищенно покачал головой Рома. Так вот, в последнее время у меня у самого побаливают почки, и я понимаю, что в основе лежит тема желаний и обид на женщин. Один пациент приходил с ярко выраженной зависимостью от духовного плана, и это касалось темы отношений. Она была такой крутой, стены ее так нависали, что казалось невозможно подняться ни по той, ни по другой стороне с пони и багажом.
Она топнула ногой, секунду колебалась и затем, подталкиваемая восставшим в ней неодолимым злобным духом, ударила меня по щеке, да так сильно, что слезы хлынули у меня из глаз. Я её подобрал как-то в мае, в «порочном мае», как говорит Элиот, где-то между Монреалем и Нью-Йорком, или, суживая границы, между Тойлестоном и Блэйком, у смугло горевшего в джунглях ночи бара под знаком Тигровой Бабочки, где она пресимпатично напилась: уверяла меня, что мы учились в одной и той же гимназии, и всё клала свою дрожащую ручку на мою орангутановую лапу. Хотел сейчас сказать: «Время покажет», и мысленно улыбнулся.
http://tannerarianna.wordpress.com
Комментариев нет:
Отправить комментарий